Юрий Панов: Меч Кощея Бессмертного (триллер)

Всякое совпадение событий в романе, произошедших много лет назад, фамилий, имен действующих лиц, изображений следует считать фактом ничтожным

Кружит Земля как в детстве карусель
А над Землей кружат ветра потерь
Ветра потерь, разлук, обид и зла; им нет числа
Им нет числа, сквозят из всех щелей
Сердца людей, срывая дверь с петель
Круша надежды и внушая страх
Кружат ветра, кружат ветра
Сотни лет, и день и ночь вращается
Карусель-Земля
Сотни лет все ветры возвращаются
На круги своя
Но есть на свете ветер перемен
Он прилетит, прогнав ветра измен
Развеет он, когда придет пора
Ветра разлук, обид ветра
Сотни лет, и день и ночь вращается
Карусель-Земля
Сотни лет всё в жизни возвращается
На круги своя
Завтра ветер переменится, завтра прошлому взамен
Он придет, он будет добрый ласковый
Ветер перемен
Завтра ветер переменится, завтра прошлому взамен
Он придет, он будет добрый ласковый
Ветер перемен!
(Игорь Тальков)

Пролог

Светлана, Тамара, Михаил и Борис стояли у лестницы к Хопру в санатории Пады, расположившегося в имении Нарышкиных. Они уже побывали на могилах Моисейкиных и Дорониной и теперь вспоминали 1994 год…

— А ведь не зря «Пады» с греческого переводится как «царские развалины»… — тихо произнесла Светлана. — Ведь нынешнее состояние усадьбы как нельзя более точно соответствует ему…

Они знали, что в настоящее время за усадьбой никто не следит – санаторию нельзя, а федералы никак не доберутся до балашовской глуши, поэтому все здания усадьбы находятся на грани полного разрушения, однако в первозданном виде сохранились ещё общая структура и планировка усадьбы.

Дорога, отделяющая село Пады от внешнего мира, сама могла бы считаться туристическим маршрутом, правда, для любителей экстрима. Асфальтовая полоса препятствий превращается в деревенскую улицу и ведет прямо к усадьбе, но упирается в ворота санатория. Чтобы увидеть этот памятник, нужно разрешение руководства, которого, как правило, нет на рабочем месте.

Сама же усадьба «Раздолье» со временем все больше становится похожей на старинный заколдованный замок: по сторонам еловой аллеи (это бывший парадный подъезд к господскому дому) пестреют разноцветные корпуса советской постройки, старинные здания — в глубине парка. По сравнению с вековыми дубами двухэтажные особняки кажутся миниатюрными.

Когда-то в имении была огромная каменная оранжерея, фруктовый сад с шпанскими и других сортов вишнями; были персики и абрикосы, лимонные и померанцевые деревья с плодами. «Здесь было сосредоточено все необходимое для проживания высокородного вельможи», — писал декабрист Александр Беляев (его, отбывшего каторгу и солдатчину, владельцы пригласили на должность управляющего).

Слева расположился особняк с башней, который хозяева называли «мужской» дом. Здесь жил глава семьи Нарышкиных. Когда-то в танцевальном зале играл молодой Сергей Рахманинов, в 1890-х годах приезжавший в Пады в гости.

Сейчас недалеко от дома расположилась табличка «Опасная зона». Боковые стены дома обвалились, внутри — месиво кирпича, металла и почерневших досок.
Дом с мезонином отводился для хозяйки усадьбы. Оранжерея, соединявшая покои супругов, исчезла давно. Двери и окна заколочены, но сказочная деревянная резьба на крыльце еще цела. Справа — длинный флигель, где, по одним сведениям, жили дети с няньками, по другим данным — это было жилище управляющего. Крыша домика провалилась, изнутри тянется вверх молодое дерево…

Но дворцовые развалины не единственные здесь. Чуть в стороне от главной аллеи громоздится гигантский недострой — новый корпус санатория, начатый в начале перестройки.
Исторические здания, построенные во времена и на деньги Нарышкиных, стоят по всему селу. Бревенчатый домик, выкрашенный в веселенькие зеленый и желтый цвета, — бывшая метеостанция, теперь здесь работает краеведческий музей. Не только выставленные прялки и люльки, но и высокие пороги, тяжелые двери с щеколдами, запах дерева и старого полотна — как любят нынешние туристы, «аутентичные», полуторавековой давности. Туристов немного, в основном бывшие выпускники с друзьями, приезжающие на малую родину в отпуск.

Рядом кирпичный дом дореволюционного торговца Бакурского: дом был таким добротным, что именно его коснулось первое постановление установившейся в селе советской власти (в постановлении говорилось о национализации).

Вот кирпичные ворота школы, отпраздновавшей в этом году 103-й набор первоклассников.

На другом красивом месте была больница, выстроенная в конце XIX века на средства Нарышкиных. Врач Михаил Соколов происходил из крестьян, за счет владельцев имения получил образование в Петербурге и прошел стажировку в Варшаве. При больнице действовал настоящий роддом, что было на тот момент большой редкостью: деревенские повивальные бабки, не желая терять клиенток, всячески интриговали против земских акушерок. Супруга Нарышкина Феврония Павловна сделала беспроигрышный ход: объявила, что станет крёстной для всех детей, появившихся на свет в роддоме, и подарит каждому младенческое приданое. Ровно через 100 лет, в 1998 году, больницу в Падах «оптимизировали» и растащили на кирпичи.

Они стояли на берегу Хопра и понимали, что на каждом квадратном сантиметре в Падах имеется готовый сюжет, пригодный если не для кино, то для туристического проекта.

 

Читать роман полностью …

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

search previous next tag category expand menu location phone mail time cart zoom edit close